Экстремальные каникулы
Что сейчас происходит с Team Russia? Команда еще существует?
Все спортсмены — легионеры, которые входят в любой проект на срочной основе. У них есть контракт, который начинается и заканчивается. Подавляющее число профессионалов имеют почасовую ставку. Как только они заканчивают работу в одном проекте, то находят работу в других. Поэтому смогут, в случае чего, возобновить свое участие в команде.
Двое из Team Russia продолжили гонку в других командах. Это значит, они самые профессиональные?
Гильермо Алтадил — один из самых опытных гонщиков в мире, он семь раз прошел вокруг света. У него вспыльчивый характер, испанский. Ему тяжело уживаться в англо-саксонских коллективах. Но он много знает, понимает и чувствует, чего не хватало многим нашим спортсменам. Воутер Вербрак и его опыт, безусловно, востребованы, но он при этом еще не нажил… матерости, что ли. На любой лодке требуются очень узкие специальности, поэтому те, кто был нужен в данный момент, смогли продолжить гонку в других командах.
Как вы оцениваете лодку?
Лодка показала себя очень хорошо. Volvo Ocean Race объявила после трех этапов, что в открытом океане Косатка имела вторую среднюю скорость. Другое дело, что не были правильно учтены веса, и лодка оказалась на 850 кг тяжелее, чем должна быть. 50% лишнего веса стали следствием неоптимального проектирования, остальные добавила верфь в виде смолы и карбона. Понадеялись на радикальность проекта, думали, излишний вес компенсируется скоростью. Кроме того, на маневры и замену парусов у нас уходило много времени.
А где сейчас Косатка?
Лодка находится на пути с острова Лансерот в Англию.
Она придет на финиш Volvo Ocean Race?
Надеюсь, да, но на 100% говорить бы не стал.
Вы сами будете принимать участие в петербургских мероприятиях?
У меня есть право присутствовать там как у участника гонки. В конце концов, я убедил руководство города позволить гонке финишировать в Петербурге.
Все надеялись, что вы пройдете хотя бы последние один-два этапа с флотом гонки...
Только в качестве шутки. Но я не уверен, что мы это сделаем.
Хотели бы вы повторить гонку Volvo?
Трудно сказать. Нужно собраться после всех этих событий. Если бы я вернулся к этому, то занялся бы оффшорными гонками, такими, как Сидней — Хобарт или Фастнет. Понятно, что Volvo Ocean Race завязывает вас на два года. Это были лучшие каникулы в жизни, и я бы их с удовольствием повторил.
Думаете о каком-либо яхтенном проекте в будущем?
У меня было две идеи. Одну из них я намерен претворить в жизнь довольно быстро. Это строительство детской парусной школы в Санкт-Петербурге. Я думаю, что сделаю это через полгода-год, когда экономическая ситуация немного успокоится. Второй проект — строительство яхт-клуба в Петербурге, наверное, придется отложить на несколько лет.
Что будете делать с Косаткой?
В ближайшие годы лодка способна участвовать в соревнованиях уровня Fastnet Race, Middle Sea Race, Maxi Cup, Сидней — Хобарт. Надеюсь найти единомышленников и развить идею участия в оффшорных гонках. Я открыт к любым предложениям. Управлять этой лодкой непросто, поэтому вопрос о команде остается. Меня все время спрашивают, почему так мало русских было в команде. Опыт остается главным критерием отбора. Часто возникают случаи, когда любой из экипажа должен броситься и сделать какой-то маневр без команды со стороны. Есть огромное количество моментов в гонке, которые не пропишешь заранее. Иногда от члена экипажа требуется простое понимание момента и готовность действовать самому. Поэтому нельзя набирать команду по принципу, что это должны быть только русские или только англичане.
Что было самым сложным — техническая сторона, административная или человеческий фактор?
Если бы я смог вернуть все назад... Наверное, моя первая ошибка состояла в выборе шкипера. Он должен быть из 10–15 лучших в мире. Андреасу (Ханакампу. — Yachting) не хватало лидерства. Он мог уйти на четыре часа, писать что-то. Команде не хватало лидера каждую секунду. Много внимания мы уделяли второстепенным вещам. Мы лазили в горы в Австрии, тренировали большое число людей, которые в итоге в команду не попали. Было распыление сил и ресурсов. Green Dragon, например, имеет бюджет в 2 раза меньше, чем у нас.
Испытываете особое расположение к кому-нибудь из шкиперов?
Когда мы финишировали в Кочине, было темно, 30 градусов жары, я стоял за штурвалом, мы шли к порту. Вокруг полно катеров: кто-то снимал репортажи, кто-то тянулся с микрофоном — финишная суета. И тут вижу — подходит катер, а оттуда кто-то кричит: Олег, Олег! Я приглядываюсь и вижу Йена Уолкера — шкипера Green Dragon, который кидает нам ледяную бутылку водки. Я не пью уже года два, но было очень приятно. Уолкер прошел три или четыре мили на катере ночью специально, чтобы встретить нас. Это стоит многого.
За какую команду вы сейчас болеете?
Я не смотрю гонку. Это все очень эмоционально для меня.
Каков ваш прогноз на исход гонки?
Думаю, Ericsson 4 выиграет. С их бюджетом в 80 млн евро… Такое количество вложенных средств, новаций, хай-тека должно дать результат. Их победа запрограммирована, я бы так сказал. Когда вы видите в порту, что каждая вторая майка — с логотипом Ericsson, вы сразу понимаете, с кем вы бьетесь. Что больше всего вспоминается после гонки? Это были 18 незабываемых месяцев. Я многому научился и познакомился с десятками увлеченных людей. Любая гонка — это очень сильные эмоции. После долгого пребывания в море приходишь в порт и радуешься простым вещам. Вода, джем, кофе, кока-кола, девушки — все является произведением искусства, чудом. Вокруг толпы туристов. В Индии нас встречало 50 тыс. человек. Сотни журналистов, камер, вертолеты, ведущие телеканалы мира транслируют новости о гонке. Это соревнование охватывает весь цивилизованный мир...
В России по-прежнему мало кто знает, что такое Volvo Ocean Race…
В России к гонке Volvo относятся как к некому элитарному событию. Яхта для большинства людей — это блондинки, пьющие шампанское на борту. А яхта в гонке Volvo — это спортивный снаряд, где команда живет на грани человеческих возможностей, где нет бытовых условий, душа, туалета в привычном понимании, где люди по три недели едят сублимированную еду и пьют опресненную воду, а риск получить серьезную травму очень велик. Это вода, которая всегда и везде, — при каждом нырке по лодке прокатывается две-три тонны воды. Это сон три-четыре часа в сутки, при постоянном грохоте. Это не морской круиз, а жесткое испытание. Разве это яхта в обычном понимании? Парусный спорт сложно понять. Это один из технически интеллектуальных видов спорта. Уровень развития парусного спорта показывает уровень развития страны. Для многих стран вступление в элиту парусного спорта означает престиж нации. К сожалению, в нашей стране все иначе.
И что делать дальше?
Строить школы и учить детей. Я был бы очень рад, если бы в стране нашлись люди, готовые выступить в следующей гонке Volvo. Я бы поделился с ними всем, что у меня есть, моим опытом, контактами и знаниями, почерпнутыми во время подготовки проекта Team Russia. Я был бы счастлив помочь тому, кто за это возьмется. Но чтобы участвовать в следующей гонке, работу нужно начинать уже сейчас. За 10 млн евро это будет сделать сложно, но возможно. Важнейший момент — должен найтись кто-то, кто будет заниматься этим проектом фанатично. Как это делал я. Мне чуть-чуть не хватило...
