Неравный матч
Продолжение. Начало см. в Yachting №35
Кубковая лихорадка» — болезнь экзотическая, и опасна она лишь для тех, у кого заоблачные амбиции круто замешаны на реальных финансовых возможностях. Заболевание не представляет угрозы для жизни, однако случаев благополучного исцеления не наблюдалось. В наше время широко известны двое хронически больных этим «шикарным недугом» — Ларри Эллисон и Эрнесто Бертарелли. Благодаря им в феврале 2010 года мир увидел настоящий Кубок Америки — дуэль суперъяхт, сражавшихся за самую престижную награду в парусном спорте. Именно в таком формате происходили матчи на Кубок Америки с 1870 по 1937 годы. Не считаясь с затратами, защитник Кубка и единственный претендент строили яхты предельных размерений и определяли победителя пусть не всегда в честной, но, как правило, бескомпромиссной борьбе.
Послевоенные годы породили своего рода дешевую имитацию Кубка Америки на яхтах 12-метрового класса, которым по всем параметрам было далеко до ушедших в историю гигантов. Возможность участия в борьбе за главный парусный трофей при относительно скромных затратах быстро превратила «битву тугих кошельков» в «еще одну регату», где главные события происходили в отборочных соревнованиях претендентов — Louis Vuitton Cup, а матч за Кубок Америки подавался «на десерт».
132 года подряд Кубком безраздельно владели американцы, однако, победа австралийцев над синдикатом Нью-Йоркского яхт-клуба в 1983 году разбудила амбиции даже у тех, кто раньше и не мечтал о возможности сразиться за «Старую Кружку». Впрочем радость австралийцев была недолгой: в 1987 году, когда в Австралии уже толпа претендентов осаждала Кубок Америки, героические усилия лучшего шкипера США Денниса Коннера вернули Кубок на историческую родину. Триумфальное возвращение Кубка Америки в 1987 году в США выделялось одним важным нюансом. Поскольку за проигрыш 1983 года Денниса Коннера изгнали из Нью-Йоркского яхт-клуба, то он выступил от имени провинциального яхт-клуба Сан-Диего, где когда-то начинал свой путь в парусном спорте. Таким образом, награда, долгие годы украшавшая зал трофеев Нью-Йоркского яхт-клуба, отнюдь не вернулась обратно, а попала в крайнюю юго-западную точку тихоокеанского побережья Соединенных Штатов — в яхт-клуб города Сан-Диего.
Это сегодня Сан-Диего — седьмой по величине город США, а тогда он лишь замыкал список «первых 50». Американская глубинка, где маршрут городского трамвая ведет к границе Мексики: «следующая остановка — Тихуана!» Титаническими усилиями Большого Дэна портовый город на окраине штата Калифорния постигла нежданная удача — из заброшенного на край света австралийского Перта «Нью-Васюки большого яхтинга» переместились в «бывшую Мексику». Но, как оказалось, к этому никто не был готов.
К тому времени сложилась традиция — победитель матча получал Кубок Америки, и сразу же за этим следовал вызов от следующего претендента. Таким образом не только поддерживался азарт борьбы, но и задавались временные рамки, место проведения и формат яхт очередного матча, подготовка к которому начиналась буквально на следующий день. Однако в 1987 году этим обычаем пренебрегли. Счастливые американцы умчались из Австралии в США праздновать победу, ни словом не обмолвившись о будущем матче. Вскоре после Кубка Америки прошел чемпионат мира в 12-метровом классе на Сардинии, во время которого международная общественность ожидала объявления даты проведения следующего Кубка Америки. Но этого не случилось. Деннис Коннер почивал на лаврах — участвовал в торжественном параде, устроенном в его честь в Нью-Йорке, был принят в Белом доме. Короче говоря, ему вовсе не интересно было думать о продолжении борьбы. Если бы он только мог знать, что приступ «кубковой лихорадки» уже побудил новозеландского банкира Майкла Фэя послать доверенного юриста в библиотеку Нью-Йорка покопаться в документах, регламентирующих матчи на Кубок Америки.
Команда Новой Зеландии, впервые участвовавшая в Luis Vuitton Cup 1987 года в Австралии и занявшая второе место, показала Майклу Фэю, что его ресурсы были израсходованы эффективно — успех кружил голову. Вперед, вперед к победе! Вот только жаль терять время — американцы тянут с датой следующего матча. И тут, как нельзя кстати, прибыли из Нью-Йорка результаты изысканий о правилах Кубка Америки. Оказалось, что полезно иногда изучать правила! Кто бы мог подумать, что, согласно учредительным документам, дата следующего матча зависит вовсе не от обладателя Кубка, а от претендента на него. Всего десять месяцев отводится историческими правилами (Deed of Gift или «Акт дарения») защитнику, чтобы подготовиться к отражению атаки претендента. Никаких отборочных соревнований при этом не предусмотрено. Кроме того, выбор «оружия поединка» (в данном случае конфигурации яхты) опять же остается за претендентом. Не стоит забывать и о том оскорблении, которое нанес недавно новозеландцам «Большой Плохой Деннис», назвав строительство их яхты KZ-7 из стекловолокна нечестной попыткой победить. Получив информацию о реальных условиях матча на Кубок Америки, Майкл Фэй начал действовать молниеносно. Несмотря на то, что его 12-метровик KZ-7 Kiwi Magic победил в чемпионате мира на Сардинии, Майкл принял решение о строительстве «большой лодки». Другими словами, он решил вернуть Кубку Америки формат поединка гигантов, как это было изначально задумано учредителями матча. Максимальный размер яхт для матчей на Кубок Америки ограничен 90 футами длины ватерлинии — вот такой размер и был принят за отправную точку в дизайне яхты. Разработку конструкции Фэй решил поручить автору удивившей мир яхты Kiwi Magic Брюсу Фарру, у которого тоже был осадок в душе от нападок Денниса Коннера. К тому моменту Фарр уехал из Новой Зеландии и работал в США. Майкл Фэй немедленно прибыл к нему для переговоров. С концептом макси-яхты разобрались за три дня, после чего Фэй, прихватив своего юриста Эндрю Джонса, отправился в яхт-клуб Сан-Диего. Мне выпала удача описывать дальнейшее непосредственно со слов одного из участников событий: сэр Майкл Фэй любезно согласился просветить меня на этот счет. Итак, командором яхт-клуба Сан-Диего в тот момент был Фред Фрай. Вряд ли его удивил визит новозеландцев, поскольку в попытках выудить дату следующего матча они уже терроризировали его на протяжении полугода. Тем не менее, его ждал большой сюрприз. Их встреча с Майклом не задалась с самого начала. Прогуливаясь в ожидании командора по зданию яхт-клуба Сан-Диего, Фэй забрел в зал трофеев и, к своему изумлению, обнаружил собственную награду. Кубок за второе место в Louis Vuitton Cup, который команда Новой Зеландии завоевала в Австралии в 1987 году, считался бесследно исчезнувшим. Последний раз Майкл Фэй видел его в день награждения, среди других призов. В тот вечер в Перте происходило бурное «обмывание» наград, и последнее, что запомнил Фэй, будучи сильно навеселе, так это пьяного Денниса Коннера, спящего возле стола с призами.
Тогда, по возвращении в Новую Зеландию, Майкл не смог объяснить руководству Королевского яхт-клуба, куда делась завоеванная с таким трудом награда. Теперь же стало ясно, что Большой Деннис умчал ее с собой в США. Перефразируя известное выражение, можно сказать, что «герой нашел свою награду». Вот с этого и начался разговор между новозеландцем и командором яхт-клуба Сан-Диего: «Я бы попросил отправить вот тот мой кубок в Окленд», — заявил Майкл Фэй. «Впрочем, можете не спешить — мы очень скоро заберем его у вас вместе с Кубком Америки, — добавил он, — за этим я и приехал».
Начатый столь своеобразно разговор был продолжен за ланчем. Майкл Фэй постарался объяснить командору, что он готов к следующему матчу, но тот дал понять, что впереди еще три, а то и четыре года, и обсуждать детали преждевременно. Тогда Фэй, сжигаемый кубковой лихорадкой, приоткрыл карты. Мол, мы хотим сразиться с вашей командой намного раньше, чем вы полагаете. Мы планируем дать вам бой уже в следующем году, причем речь идет о кое-чем покрупнее, чем яхты 12-метрового класса. Фред Фрай воспринял все сказанное Майклом как шутку: «Что вы имеете в виду, когда говорите крупнее?», — попытался уточнить озадаченный командор яхт-клуба Сан-Диего. «Ну, примерно как от этого стола до вон той парковки», — небрежно пояснил Фэй. После этого командору стало уже не до шуток. К чести командора, он воспринял такой оборот событий с энтузиазмом, чего нельзя сказать об остальных членах его яхт-клуба, позаботившихся о том, чтобы вскоре сместить Фреда Фрая с этого поста.
Тем временем Майкл Фэй вернулся в Окленд и немедленно объявил на пресс-конференции о намерении затеять борьбу гигантов. Новость мгновенно облетела весь парусный мир. Уже через двенадцать дней два королевских яхт-клуба Англии и Австралии выразили желание присоединиться к такому матчу. Кто упорно хранил молчание, так это яхт-клуб Сан-Диего. Хронология дальнейших событий такова: 6 августа 1987 года Новая Зеландия направила официальный запрос. Спустя два дня официальные власти прислали отказ рассматривать подобное предложение. Майкл Фэй подал петицию в Верховный суд Нью-Йорка. Так начался эпизод, который вошел в историю Кубка Америки под названием «неравный матч». Верховный суд Нью-Йорка, недолго думая, вынес решение в пользу проведения матча, согласно историческому завещанию учредителей гонки. Это было равносильно началу войны, и боевые действия начались немедленно. Всякое бывало в истории Кубка Америки, но такие позорные страницы, что были добавлены 27-м поединком, стали из ряда вон выходящими. Забегая чуть вперед, расскажем, что в 1992 году в США был снят красочный художественный фильм Wind («Ветер»), сюжет которого развивается по мотивам событий двух Кубков Америки (1983 и 1987 гг.). Мелодрама начинается в Нью-Йорке, где Америка теряет Кубок, а хэппи-энд вершится в Австралии, где благородные американские парни (ну и девушки — какой же фильм без них?) возвращают потерянную награду. На фоне замечательных съемок 12-метровиков разыгран дешевый вымысел об «американском великодушии» и «австралийском коварстве». В реальной жизни моральные аспекты Кубка Америки складывались совершенно иначе.
Яхт-клуб Сан-Диего начал контратаку со страниц прессы. Законный вызов Майкла Фэя называли не иначе как «змеиным броском», «ударом ниже пояса» и сравнивали даже с «коварным нападением японцев на Перл-Хабор». Пропаганда работала, и новозеландцы в глазах многих казались «плохими парнями», пытающимися завладеть Кубком любой ценой. Впрочем, последнее утверждение было абсолютно точно в отношении Майкла Фэя, заразившегося той самой кубковой лихорадкой. Он шел напролом. Крис Диксон, талантливый шкипер KZ-7, показавший отличные результаты в австралийском дебюте, был заменен без объяснения причин, однако все понимали, что причиной был его строптивый характер. Будущие лавры Майкл Фэй не собирался делить ни с кем — даже с Королевским яхт-клубом Новой Зеландии, от имени которого его синдикат выступал в предыдущий раз в Австралии. Формальная заявка была подана Майклом от небольшой лодочной стоянки, которая и яхт-клубом фактически не была: «Лодочный клуб Меркюри Бей» по соседству с его загородным домом.
Яхт-клубу Сан-Диего не оставалось ничего другого, как подчиниться решению суда и начать процесс подготовки к матчу. 20 ноября 1987 года местом проведения матча была объявлена акватория Сан-Диего. Это решение впоследствии несколько раз было изменено, но, в конце концов, осталось таковым. Такая же неразбериха творилась с датой проведения матча — до мая 1988 года никто в мире точно не знал, где, когда и на каких яхтах произойдет 27-й матч Кубка Америки.
Кубок Америки, по мнению тех, кто учредил его в середине XIX века, должен был быть «дружеским международным матчем». В действительности уже больше века все происходило с точностью до наоборот. Но когда Деннис Коннер, которому предстояло возглавить команду защитников Кубка, объявил о намерении выставить на поединок против 120-футового однокорпусника 60-футовый катамаран, дело приняло совсем уж неприглядный вид. Это как если бы кто-то явился на автомобильные гонки на реактивном самолете, и его допустили к старту. Именно такое решение принял Верховный суд Нью-Йорка, куда Майкл Фэй в очередной раз обратился в поисках справедливости — он настаивал, что в матче должны состязаться примерно равные яхты. Решение суда звучало таким образом: «Время соревнования за Кубок Америки на воде наступило. Соперникам надлежит явиться на старт и принять участие в гонках, приберегая свои протесты (если таковые возникнут) до конца соревнований». теперь уже Майклу Фэю не оставалось вариантов — решение суда надлежало исполнять, хотя это и была пустая трата времени. Каждому сведущему яхтсмену было очевидно колоссальное преимущество в скорости катамарана по сравнению с однокорпусной яхтой. Здравый смысл и правила Кубка Америки требовали соревнования похожих яхт — так всегда и происходило ранее. Но желание сразить наповал новозеландца доминировало в фонде Sail America, финансировавшего синдикат Денниса Коннера. Справедливости ради следует заметить, что в США мнения профессионалов яхтинга по поводу идеи ответить на вызов новозеландцев столь нелепым образом разошлись. Многие серьезные яхтсмены пытались остановить этот фарс.
К примеру, известный американский яхтсмен Гэри Джобсон, успешно защитивший в 1977 году с Тедом Тернером Кубок Америки и включенный в оргкомитет матча 1988 года, подал в отставку, не желая участвовать в позорном балагане. «Я уверен, что в долгосрочных интересах Кубка Америки в матче должны участвовать похожие яхты, — объяснил свою позицию этот заслуженный ветеран парусного спорта. — Дело суда решать, правомерно ли участие катамарана против однокорпусника. И я уверен, что Майкл Фэй обязательно обратится в суд. Однако каким бы ни было решение суда, и сейчас ясно, что такое воспринимается как нечестный поступок, который мотивирует зрителей поддерживать Новую Зеландию, а не Соединенные Штаты». Насчет мнения публики Гэри Джобсон не мог ошибиться — он был в то время самым популярным телевизионным комментатором Кубка Америки. Симпатии публики уже стали склоняться на сторону новозеландцев.
Вместе с тем попытки защитников Кубка Америки увильнуть от поединка с новозеландцами завели их в цейтнот, и времени на создание адекватной яхты уже не оставалось, хотя предложения о создании «достойного американского ответа Фэю» поступали неоднократно. На самом деле честный матч все же мог бы произойти: синдикат Майкла Фэя предложил яхт-клубу Сан-Диего компромиссный вариант — перенести матч на 1989 год с тем, чтобы американцы успели построить адекватный однокорпусник. Увы, история получила совсем другое продолжение, и на старте была разыграна «американская комедия».
Новозеландская яхта KZ-1 была на тот момент самой большой и быстрой килевой гоночной яхтой в мире. Судите сами: при максимальной длине 36,57 метра (120 футов) длина ее ватерлинии составляла 27,43 метра (ровно 90 футов), высота мачты (парусное вооружение — шлюп), предназначенной нести 627 м² парусов, достигала почти 47 метров. Впечатляло и количество экипажа — 40 человек, впрочем, большая часть команды использовалась в качестве «живого балласта».
Из тех гигантов, что прославили Кубок Америки на века, KZ-1 по основным размерениям наиболее близка знаменитым яхтам J-класса Ranger и Reliance. Тем не менее, творение Брюса Фарра было создано с применением современных композитных материалов, и потому разница в весовых показателях, а соответственно, в пропорциях веса корпуса и балласта была однозначно в пользу KZ-1. Водоизмещение KZ-1 составляло всего лишь 39 тонн, а у Ranger и Reliance — 166 и 175 тонн соответственно. Если, образно говоря, яхты J-класса можно назвать «тиграми», то KZ-1 на их фоне следует назвать стремительной «пантерой». На ходовых испытаниях KZ-1 при умеренном ветре легко развивала 12 узлов. Горькая ирония заключалась в том, что никаких иллюзий насчет победы новозеландская команда не питала, так как у себя дома уже провела эксперимент, устроив прикидку между своей «Большой лодкой» и первым попавшимся под руку 35-футовым катамараном. Даже этот лилипут легко обходил созданного Брюсом Фарром монстра, метко прозванного «авианосцем».
60-футовый катамаран Денниса Коннера Stars&Stripes выглядел котенком по сравнению с этой «пантерой». Вдвое короче — 18,3 метра длины, на полметра шире и с 23-метровой мачтой, катамаран весил всего три тонны (!) и нес 167,4 квадратных метров парусов. Если в лавировку этот катамаран шел со скоростью около 14 узлов, то с попутным ветром он выдавал не менее 20. Короче говоря, этот «котенок» легко мог нарезать круги вокруг новозеландского «авианосца».
Так называемые гонки, согласно решению Верховного суда, состоялись 7 и 9 сентября 1988 года. О них особо писать нечего: в первой из них (на 20-мильной дистанции) катамаран США финишировал на 18 минут 15 секунд раньше KZ-1. Как отметили наблюдатели, Деннис Коннер при этом особенно и не напрягался — оба корпуса Stars&Stripes сидели в воде. Вторая гонка (на 39-мильной дистанции) была еще более издевательской. Вначале Деннис Коннер поднажал и оторвался настолько далеко, что, спохватившись, после последнего знака убрал грот и на финиш пришел под одним стакселем на 21 минуту 10 секунд раньше «авианосца».
Зрелище вышло унылое и безотрадное даже для американских болельщиков. А вот с точки зрения исторической перспективы самое интересное только начиналось. Завершающая 27-й Кубок Америки пресс-конференция запомнилась незаслуженной обидой, которая была нанесена замечательному яхтенному дизайнеру Брюсу Фарру. «Если это был неравный матч, то, несомненно, благодаря тому, что яхта претендентов была неоправданно медленной, — заявил Джон Маршалл, как представитель американского синдиката, — и с нашей стороны было бы нелепо выставлять на матч такую же слабую лодку». Тут уже не выдержал Брюс Фарр: «Если команда США утверждает, что яхта Новой Зеландии столь тихоходна, так почему бы им не построить свою, адекватных размерений, но более быструю? Я подозреваю, что они не могли этого сделать и выбрали иной способ выиграть матч без особых проектных усилий». В этот момент вмешался Деннис Коннер: «Убирайся отсюда, жалкий неудачник! Тебе нечего делать среди победителей!». Этот инцидент был отснят на пленку и затем неоднократно показан по телевидению.
В дальнейшем мы убедимся, насколько был прав Брюс Фарр, а пока проследим развитие событий сразу после 27-го Кубка Америки. По результатам двух бесславных побед яхт-клуб Сан-Диего возложил на себя лавры обладателя Кубка Америки. Это, кроме всего прочего, означало, что кто-то другой может немедленно последовать примеру Майкла Фэя и бросить вызов обладателям Кубка. Во избежание этого нежелательного сценария защитники Кубка безотлагательно объявили дату следующего «коллективного» матча на 1991 год и оставили за собой право решать, на каких яхтах будут вестись соревнования. Однако, принимая во внимание печальный опыт новозеландцев, с возражениями выступил ряд ведущих яхт-клубов мира.
Пока это все обсуждалось, подоспело очередное решение Верховного суда Нью-Йорка. Прошло уже полгода с момента последнего матча на Кубок Америки, и решение все той же судьи Кармен Кипарик от 28 марта 1989 года грянуло как гром с ясного неба: «Суд постановляет, что катамаран не может защищать Кубок Америки против однокорпусной яхты. Вследствие этого, яхт-клуб Сан-Диего как участник матча в сентябре 1988 года должен быть дисквалифицирован».
Исходя из того, что объем юридических документов по «неравному матчу» составил 35 томов, которые сейчас занимают весь угол в биллиардной комнате Королевского яхт-клуба Новой Зеландии, у нас нет никакой возможности вдаваться в детали судебных решений — как этого, так и последующих, ведь дело разбиралось в судах разных инстанций три года. Для нас важно, что между Новой Зеландией и США пробежала та самая черная кошка, которую можно считать генератором дальнейших усилий «киви» на поприще баталий за Кубок Америки.
В 1988 году взаимоотношения команд Майкла Фэя и Денниса Коннера были столь натянутыми, что до драки дело не дошло лишь благодаря счастливой случайности. Вот лишь один эпизод, известный мне со слов очевидцев. Команда Новой Зеландии уже готовилась к отъезду из Сан-Диего, когда последовало приглашение для дюжины ключевых фигур собраться в три часа пополудни. Их усадили в автобус, где к ним присоединился Майкл Фэй. Уклонившись от ответа на вопрос: «Куда мы едем?», Майкл предложить «попить пивка» в одном симпатичном пабе на набережной. Разминка пивом продолжалась до восьми вечера, когда Фэй предложил «перекусить» в испанском ресторане.
Выяснив у сомелье, какое из красных вин лучшее, хозяин команды заказал каждому участнику по бутылке. Затем последовала аналогичная процедура насчет белого вина, и вскоре после этого зашел шумный разговор о несправедливости янки. Страсти подогрела группа австралийских девушек, ужинавших за соседним столом и активно поддержавших выражающих недовольство «киви». Никто не помнит, кем была высказана идея проникнуть в здание яхт-клуба Сан-Диего и силой завладеть Кубком Америки. Поскольку никто из присутствовавших не сомневался в законном праве на такой поступок, то ватага немедленно отправилась на подвиги, благо у всех были действующие пропуска для входа в яхт-клуб. Кто знает, чем бы все закончилось, если бы в яхт-клубе Сан-Диего в тот вечер не было какой-то вечеринки. Завидев делегацию всем известных «киви», присутствующие выразили им свое почтение и пригласили составить компанию. Дружелюбие рядовых яхтсменов обезоружило искателей справедливости, и заветный трофей остался там, где и был.
Кубок Америки в тот раз в Новую Зеландию так и не попал, так как последовала череда контр-апелляций, благодаря которым американцы все-таки сумели устроить для себя хэппи-энд. Окончательное решение суда Нью-Йорка, вынесенное в октябре 1990 года, оставило Кубок Америки в Сан-Диего. Ключевыми фигурами в проталкивании такого решения были Роберт Абрамс, юрист американского синдиката, и Сол Вотчлер, председатель апелляционного суда, принявший «окончательное решение». Показательно, что вскоре первого избиратели «прокатили» на выборах в Сенат, а последнего ФБР арестовало «за попытку шантажа бывшей любовницы».
Картина будет неполной, если не добавить, что в июне 1990 года королева Англии Елизавета II «за выдающиеся заслуги в яхтинге» посвятила Майкла Фэя в рыцари, а вслед за этим в Королевский яхт-клуб Новой Зеландии прибыла посылка с тем самым «пропавшим» Кубком, что обнаружил сэр Майкл Фэй в яхт-клубе Сан-Диего.
Продолжение следует.
