Эволюция, а не революция

— Squadron 66 пришел на смену Squadron 65. 65-я модель тоже имела большой успех, было продано более 80 лодок, но в 2002 г. мы прекратили производство 65-й и занялись разработкой принципиально новой лодки. Она вызвала такой интерес, что несколько экземпляров было заказано клиентами на стадии чертежей — это, кстати, бывает довольно редко, обычно людям хочется сначала увидеть все «вживую», пощупать своими руками. Сейчас, после успешного дебюта в Саутгемптоне, очередь, естественно, выросла, и мы уже принимаем заказы на конец 2006 — начало 2007 г.

— Что же получит покупатель, дождавшись начала 2007 г.?

— Он получит настоящую «большую» яхту с четырьмя пассажирскими каютами. Fairline имеет все основания гордиться и внешним дизайном своих яхт — как всегда, мы используем именной V-корпус Olesinski — и интерьером. Британское качество — это прежде всего комфорт. Высокие потолки повсюду, даже в санузлах и гардеробных, и свободная расстановка мебели внушают чувство свободы, самоуважения. По удобству и роскоши наши суда можно сравнить только с Rolls Royce или Bentley.

— А по скорости и надежности?

— Вот мы идем на скорости 35 узлов и наслаждаемся ланчем в кокпите, шампанское не расплескали. Общаемся без помех: звукоизоляция — одна из основных задач для наших инженеров. Что касается надежности, каждая яхта проходит примерно 2000 проверок. Только внешний осмотр занимает 30 часов. Мы установили такое правило: прежде чем уйти к покупателю, готовая яхта шесть месяцев остается у нас, проходит тестирование в Ипсвиче, на Северном море, самом суровом для навигации.

— Каждую премьеру Fairline ждут, затаив дыхание. Вы сами сказали, что Squadron 66 начали заказывать задолго до его дебюта. Почему компания ограничивает себя одной новой моделью в год? Британская сдержанность?

— Пожалуй, да. Британская сдержанность. Знаете, есть такая пословица: «львица рождает одного детеныша, но льва». Мы предпочитаем одну премьеру, но полноценную. Предъявляем миру принципиально новую модель. При желании мы могли бы позиционировать все три Targa Gran Turismo как новинки, ведь изменения отнюдь не ограничиваются hard-top. Множество технических инноваций существенно улучшили интерьер. Огромная работа! Но в основе базовая модель все та же, и рекламировать ее как новую — это не в нашем духе. Другое дело Squadron 66 — здесь, действительно, произошла смена поколений.

На создание новой модели, независимо от размера, уходит два года. Мы очень внимательно исследуем рынок, потребности заказчиков. Это занимает год. Потом чертежи, план внутренних помещений, решение интерьера с учетом желаний клиентов. Строительство прототипа, испытания — второй год. Такова цена успешной премьеры.

— Когда модель уже запущена в производство, сколько времени уходит на строительство лодки?

— От двух до четырех с половиной месяцев, в зависимости от размеров. И еще полгода, как уже было сказано, на тестирование.

— Несколько месяцев назад вы и еще пять топ-менеджеров компании выкупили ее у прежнего владельца. Что изменится в деятельности Fairline при новом руководстве?

— Принципиально ничего не изменится. Хозяевами компании стали люди, давно уже руководившие ею. Мы надеемся работать еще лучше, слаженнее. Наши служащие и работники немало лет отдали Fairline, и они понимают, что от них требуется. Это нелегкая работа. Так что собственник сменился, а линия все та же. Направление, заданное 10 лет тому назад.

— От посреднических услуг компании Peters вы отказались тоже из желания сократить промежуточные звенья?

— Вот именно. Чтобы быть ближе к клиенту.

— Ваш типичный клиент — кто он?

— Это в первую очередь успешный бизнесмен, топ-менеджер крупной компании, или, например, рок-звезда. Человек, сам заработавший свои деньги и не стесняющийся их демонстрировать. Примерно тот же круг, который может себе позволить гоночную машину. Требовательный покупатель, и нам нравится с ним работать. Полагаю, это взаимно.

— Сколько лет в среднем клиент пользуется лодкой?

— Три года. Либо в семье прибавление, и нужна лодка побольше, либо, наоборот, дети вырастают и отделяются, и тогда покупают модель поменьше.

— Но верность компании сохраняют?

— На 90%. Больше. Почти на 100%.

— Что здесь играет роль? Привычка к бренду или реальное качество?

— Не берусь судить. По-моему, и то и другое. У знаменитых брендов бывают неудачи. Но в целом имя и качество для меня нераздельны. Мы бережем честь своего имени.

— А что важнее всего для вас как для покупателя?

— Чтобы мне нравилась вещь. Настоящая вещь всегда доставляет эстетическое удовольствие. Я вижу, что мастер, делавший эту вещь, уважал свой труд. Так и мы относимся к своим лодкам. Стеклопластик выклеивается вручную, это в четыре раза дольше, чем механическим способом. Деревянные панели, двери, оконные рамы подгоняются так, чтобы узор нигде не нарушился. Восемь слоев лака. Знаете, может быть, для кого-то это — пустяки. Может быть, есть люди, которые вообще этого не замечают, не ценят. Но мы не можем делать лодки по-другому. Просто не можем. В конце концов, в первую очередь мы делаем их для себя.

— У вас есть любимая модель?

— Все лодки мне дороги. Но любимая — пожалуй, Targa 52. Ну как и всегда, новая модель — самая любимая. Вы же видите...

— Планируете ли вы выйти за пределы 80 футов?

— В отдаленной перспективе — несомненно. В краткосрочной — нет. Ресурсы, которыми мы располагаем, предполагают стандарт до 80 футов. Лодка большего размера может строиться только индивидуально, под конкретного клиента, и ее стоимость тут же резко возрастет.

— Сколько премьер планируется на ближайшие годы?

— Мы составили план на шесть лет: 8 новых моделей. В следующем году осуществляем давно подготовленный прорыв — 3 новые модели. А дальше — по одной лодке в год.

— Прорыв, о котором вы говорите, — ожидать ли нам чего-то революционного?

— Только не это. Мы убедились, что клиентов Fairline привлекает стабильность. Классическая лодка никогда не выйдет из моды. Она всегда хороша. Радикально новый дизайн может иметь шумный успех, но ненадолго. Выкрутасы быстро прискучат. Нас привлекает стабильность и долговечность. Как говорят русские, мы пойдем другим путем — эволюция, а не революция.